Часть 1

Часть 2

Здесь было куда веселее, чем на белорусской таможне, по крайней мере, мы стояли на свежем воздухе. Цель была близка, и настроение у всех приподнялось. Двое молодых ребят за нами комментировали все происходящее. Кое-кто фотографировал толпу. Мы поражались, как многие умудряются еще и возить с собой детей через эту толкучку. Когда пару мальчишек вскарабкались на забор, в толпе засмеялись и засвистели: «Эээй, куда?! Ты глянь, решили пролезть вперед!». Многие сообразили, что по прутьям забора действительно можно легко пробраться над головами народа к самим дверям, но никто на такую наглость не решился. Забор оставили детям, которые сидели на нем, пока их родители медленно продвигались в очереди. Один из стоящих за нами парней посмотрел вверх и предложил второму пробраться вперед по балкам шиферного навеса.

«Кажется, сегодня на базар выбралось пол-Бреста» - заметил кто-то. Одна женщина, оглянувшись через плечо, всплеснула руками: «Галя, а ты що тут робиш?!». Та удивилась не меньше: «А ты що?!». «Смотри, Рыжий под самыми дверями! Рыыыжий, ах ты чмо!» - кричали наши «комментаторы» . «Может, раздолбать нафиг эту таможню?» - «Ага, захватим, как эту, как ее… Бастилию! Чего она тут вообще стоит?!» - «Так что, штурмуем?» - «Если не пройдем через полчаса, штурмуем!».

«О, я знаю, як мэни похудать!» - объявила невысокая полная женщина возле меня. – «Прыихаты сюды щэ пару раз!». «Ага, антицеллюлитный массаж со всех сторон!». Впереди зашевелились и зашумели. «Куды вы щэмытэсь, всэ сало нэ скупытэ!» - крикнул высокий мужчина с добродушно-ироничной усмешкой из-под седых усов. Вспомнив сало, вспомнили и украинцев. «Знаеш, як кажуть про хохлов: сало б йив, на сали б спав и салом накрывався» - рассказывал усатый мужчина соседке. Над забором с внешней стороны, из-за угла пропускника, появилась улыбающаяся физиономия. «Рыыыжий!» - закричали сзади. – «Уже таможню прошел, от зараза!». «Рыжий, почем там сало?» - крикнул кто-то. Все засмеялись, физиономия исчезла. «А, пошел узнавать!».

Возле дверей обстановка накалилась. Двое мужчин резко переругивались, но до драки не дошло, наверно, из-за нехватки места. Сантиметр за сантиметром мы приближались к пропускнику. Перед нами оставалось всего несколько человек, и надежда получить наконец свободу действий вспыхнула с новой силой. Вдруг от дверей прошел шумок: «Перерыв 15 минут». Конечно, сердце упало, но ничего не оставалось, как собрать все мужество и стоять до конца. Естественно, закрыли не на перекур – на такое бы не решились перед лицом агрессивной толпы. Просто нужно было пропустить несколько человек, ехавших обратно. От нас потребовали организовать проход. Мы разошлись, насколько это было возможно. Уезжающие кое-как потащили огромные сумки по узкому проходику. Мы заглядывали в открытую дверь, считая, сколько человек осталось. Как только последний собрался выходить, несколько женщин ринулись внутрь, нагло отметая остальных. Нас оттолкнули в сторону, толпа сомкнулась и зажала мужчину с большой сеткой перца. С отчаянным криком «Дайте пройти!» тот прорвался сквозь толчею к перрону, спасая свой перец от гибели в давке.

После того, как профессиональные ездоки за шмотками прорвали оборону, мы оказались чуть дальше, чем стояли. За столом контроля, помимо проверяющего с ноутбуком, сидел еще один, приспособив для этой цели смартфон. Правда, это мало ускоряло процесс.

И вот мы наконец свободны! На украинскую таможню у нас ушло больше часа. Зато теперь все страшное было позади, и мы окунулись в кипучую жизнь рынка.

Тому, кто хоть небольшую часть детства провел на Украине, всю жизнь будет не хватать нормального украинского базара. Рынок в Заболотье оказался классикой жанра. Он расположился на нескольких кривых улочках, впереди стояли цыганки с гигантской кучей джинсов, бабушки с кравчучками сновали туда-сюда, выкрикивая: «Гарячи пирожки! Чай, кава!». Пройдя рынок из конца в конец, мы забыли о времени. Шум, гам и толкотня заполняли пространство – и обрывались внезапно за последней палаткой. Дальше шла сельская улица, ее умиротворенность не нарушалась близостью шумного скопления. Поразительный контраст! Жизнь поселка текла размеренно, несмотря на то количество людей, которое он пропускал через себя. В любом случае, решили мы, местным жителям не позавидуешь – не очень приятно, когда по твоей территории каждый день проносится толпа народа. Хотя нет, они от этого не страдают: любой украинец найдет способ заработать на таком скоплении.

Когда мы вспомнили о времени, было уже около трех. Обратный поезд отправлялся в четыре, а еще надо было пройти таможню. Покупками мы были довольны, хоть цены и не были такими сказочно низкими, как рассказывали. Меня особенно радовал плащ за 250 гривен (это удовольствие еще увеличилось, когда через пару недель в Минске я увидела примерно такой же за миллион двести).

Думая, что все худшее позади, мы забыли про дорогу назад. Перед таможней уже собралась огромная очередь, растянувшаяся по перрону. когда кто-то стал в очередь не за последними стоящими, а на одном уровне с ними, на него налетели со злостью: «Чего вы тут становитесь?! Становитесь сзади, а то станут тут все кучей, не понять, кто за кем!». От усталости люди были раздражены и агрессивны. Разговоры шли о сделанных покупках.

Как во сне, мы простояли час в очереди, показали паспорта, вышли и сели на сумки на траве возле перрона. Почти вся толпа стояла на перроне, надеясь угадать момент, вскочить первыми и занять сидячие места, чтобы на белорусской таможне не надо было выходить и вытаскивать сумки. В ожидании прошло двадцать минут. Все успели притихнуть в ожидании, когда впереди зашумели: «Поезд идет!». Толпа пришла в движение, все столпились у путей. Когда поезд приблизился, шум в первых рядах перешел в радостный вой, как на стадионе. И тут случилось неожиданное – как только поезд остановился, несколько молодых парней, подсаженные товарищами, полезли через окна. Крики и смех усилились. Тем, кто оказался внутри, с перрона передавали сумки. Один парень, пролезая в окно, повернулся боком и на пару секунд застрял – этого было достаточно, чтобы толпа запечатлела в памяти торчащий в окне зад. Молодежь кусала губы, понимая, что по таким событиям YouTube плачет, а снять не на что и некогда. Пожилые женщины возле нас смотрели на все это с возмущением: «Какие нахалы! Да это ужас! Старое поколение так никогда не делало. Это все молодежь такая теперь!». У меня на языке вертелось замечание по поводу источника появления на свет этой ужасной молодежи, но я вовремя сдержалась. Обстановка была накалена до предела, и любое замечание могло вызвать взрыв агрессии. Еще не хватало, чтобы эти поборницы морали вцепились мне в волосы.

В гуще толпы мы ухватились за поручни, протолкнулись в вагон. В тамбуре стоял гам, крики и ругань, пока не были втащены все торбы с перрона. Этот поезд ехал куда медленнее, чем утренний. Белорусскую таможню мы проходили мучительно долго, хоть там и организовали новую форму прохождения контроля в связи с огромным количеством пассажиров – по два проверяющих стояли у каждых дверей поезда. Мы забыли купить воды, и теперь смертельно хотели пить. Как оказались, не мы одни. Когда по вагону прошла торговка с мороженым и семечками, с нескольких сторон раздались голоса: «У вас есть вода?!». Тот же вопрос прокричали из другого конца вагона. Несчастных белорусов мучила жажда, но ради сэкономленных денег стоило потерпеть. В конце концов, тот, кому никогда не приходилось жадно мечтать о глотке воды, ничего о жизни не знает.
Прошли долгие часы ожидания и долгие часы медленного движения, и в полдевятого мы опять очутились на тихой платформе «Бреста Юго-Западного». Станция мирно дремала в неярком предзакатном свете. Свежий воздух и трава казались счастьем. Мы скоро будем дома, смоем с себя всю дорожную пыль и грязь, закинем на спинку дивана уставшие, гудящие ноги… Что может быть лучше отдыха после того, как ты устал до предела?
И ничего страшного с нами не случилось. Главное – не растеряться в толпе. Об этом дне нам будет что рассказать! Как-никак, съездить на Украину за шмотками – бесценный жизненный опыт.